Сергей Захаров на своем опыте понял, как сложно подростку с диагнозом «диабет» принять его и начать контролировать свою жизнь. Сергей справился. Но это долгая и тяжелая история...
«В четвертом классе случилось такое: на уроке физкультуры я постоянно спускался в туалет и пил воду из-под крана из-за жуткой жажды, потом дома сутки рвало, потом скорая увезла в Морозовскую больницу. Там и поставили диагноз «диабет первого типа». Родители разволновались, я же диагноз не воспринял никак и потом вел себя, как обычно. Только все время боялся, что все узнают про диабет и начнут на меня показывать пальцем. Что и случилось».
А у Сережи диабет!
«В пятом классе учительница английского, она же наш классный руководитель, в один прекрасный день объявила: «Ребята, на следующей неделе весь класс едет на экскурсию, а Захаров Сережа не едет, у Сережи сахарный диабет!» И все стали на меня смотреть.
Я не знаю, зачем она это сказала. Мы, правда, с моим другом были непослушные ребята и доставляли ей много проблем. Но зачем она сказала про диабет?
На этом фоне у меня в голове сложилось что-то вроде психологической травмы, хотя я так тогда не формулировал. Сначала я ее не ощущал: ну, показывают пальцем и показывают. Все равно. Но потом эта травма стала во мне прогрессировать. Я не то что взбунтовался, но нерегулярно колол инсулин. Приду домой, ширну и пошел гулять. Или забуду. Мысль была одна, твердая: пройдет. Мое сознание было полностью закрыто от понимания, что меня ждет. Я жил не своей жизнью, а жизнью своих друзей. Учился, честно говоря, до шестого класса, потом жил их интересами. Мне хотелось быть, как они. Мы то играли в футбол, то ездили на футбол. Еще, думаю, добили сигареты. Я курил с первого класса. Такая попалась компания. Потом пиво. Ел, что хотел. И так я жил и жил. А того, что могут быть проблемы с глазами, я просто не знал. Откуда мне было знать? Да, мама хотела меня записать на какие-то лекции... но потом эта идея как-то забылась».
Жил и жил, а потом...
«Жил и жил и дожил до двадцати семи лет, а потом на работе вышел на улицу, и у меня перед глазами появился рой черных пятен. Давление подскочило от 120 до 170. Прямо с работы увезли на скорой в больницу. Думали, сердце. Но сердце оказалось в норме. Врач сказал: сходи к окулисту, и мы тебя сразу выпишем. Я пошел к окулисту, там такой хороший пожилой врач, профессор, и он говорит: мальчик, тебе надо бежать к врачам, именно бежать – у тебя там так разрослись сосуды, что просто ужас».
Хождение по врачам
«И вот тогда я стал заниматься проблемой. В крупной клинике мне сделали лазерную операцию: девять раз прижигали глаза. Потом хирурги сказали, что они со своей стороны все сделали, теперь надо другим специалистам удалять стекловидное тело и серьезно работать по сетчатке. Я обратился в другую клинику, известную. А их ведущий хирург сказал: да ты иди нормализуй свои сахара, и у тебя все само пройдет. Но я-то в это уже не верил, раз мне сказали «срочно бежать». Ушел от них в отчаянии. Думаю, может уколы какие-то поделать? То есть сам придумывал схему лечения. Офтальмолог в нашей поликлинике, очень хорошая, нашла больницу в Химках, где будто бы могут ввести препараты в глаз. Я приезжаю туда, и меня там начинает смотреть просто все отделение, все их сотрудники и еще студенты. Что меня начинает пугать. Думаю: вот сейчас мне скажут, что я умру. Они сказали: какие уколы, только операция, уж очень там у тебя всё... В том смысле, что все ужасно. Но за операцию они не берутся. Я ухожу в полном отчаянии и понимаю, что я совершенно беспомощен и совершенно одинок. Смотрите: там буцнули, тут буцнули... Но за мной выходит врач, он останавливает меня в коридоре и говорит...»
Бог привел. Другого объяснения нет
«... он говорит: есть хирург Аванесова в Центральной клинической больнице, я был у нее во время ординатуры. Запишитесь к ней на консультацию, вот телефон. Я записался и через две недели попал на прием, и Татьяна Андреевна сказала: я тебя беру без проблем, вот какие нужны документы.
Бог привел, других объяснений у меня нет.
После операции у меня наступило значительное улучшение, но мы с Татьяной Андреевной продолжаем бороться. Сейчас сахар держу в норме, как велела Татьяна Андреевна. Мне нужно держать стабильный уровень. Не ем ни сладкое, ни мучное. Овощи, всё отварное. Уже привык. Контролирую уровень сахара системой постоянно мониторинга Freestyle Libre. Он у меня на руке висит, в любой момент могу проверить. Вот видите: сахар немного вверх пошел. 7,7. Но это потому, что я сейчас волнуюсь.
Когда я стал видеть, то начал многое понимать. У диабета свой график. Его взять под контроль и потом стабильно держать под контролем очень трудно. Есть такая штука как инсулинорезистентность. Когда тебе нужно вколоть дозу в 4 единицы, а это не работает. Ты колешь восемь – не работает. Ты все увеличиваешь, а потом он накапливается и сахар обрушивается вниз. Или гипогликемия, когда сахар, к примеру, 3. Вас трясет, вы в панике. А достаточно выпить сок 0,2 и подождать. Но люди незнающие начинают есть сдобные хлеба, выпивают литр сока, и сахар поднимается до 25, инсулин его не собьет, если ты с ним однажды переборщил. И это изнашивает сосуды».
Голова на место встала
«Страшно жить с проблемой, когда она всегда у тебя перед глазами: идешь ли, стоишь, куда ни смотришь – все в глазах искажено. Я чувствую, что беру болезнь под контроль. Но все равно нахожусь в подвешенном состоянии. Все время думаю: поздно или не поздно? Я не глаза имею в виду, а в целом.
По жизни я добрый и мягкий человек, не могу на кого-то накричать, легко уступаю, люблю слушать. Могу человека слушать два-три часа, если мне интересно. Но из-за болезни я стал немного замкнутым... Мысль о том, что ты не знаешь, что с тобой будет, ужасна. Но еще и другая мысль: у меня есть эта проблема, и ее очень трудно остановить, но я должен справиться.
Как сказать человеку, что он должен взять себя под контроль навсегда? Что он должен держать сахар не выше шести с половиной? Выбрать систему питания. Постоянно посещать врачей, офтальмолога. Найти, где читают лекции по диабету, и начать туда ходить. Научиться жить с этой болезнью, а не ждать, когда тебя буду направлять на одну операцию, потом на другую. Время очень важно. Как это внушить человеку?
Мне же говорили родители: иди к врачу. Семья хорошая, с достатком. Меня не били, ничего такого. А я не шел. И был один, не с кем мне было поговорить на эту тему. А время текло и текло.
... если бы я сейчас лично подошел к такому пацану, я бы ему смог быстро все объяснить. А понял бы он? Не знаю. Я ведь понял, только когда голова на место встала».
Беседовала: Нина Чугунова
Фото: Евгений Стецко